Нет ничего сильнее веры
Впереди – День Великой Победы.
Ребята, обязательно к прочтению. Чтобы знать. Чтобы помнить. Какие у нас люди! Город, в котором сажают в блокаду цветы и празднуют день рождения Пушкина, победить нельзя!
В архивах Всероссийского музея А.С. Пушкина на Мойке лежит блокадное письмо матери к сыну. Его принес в послевоенное время посетитель и попросил сохранить.
«Только вчера послала тебе, мой мальчик, письмо. А сегодня вечером пишу снова. Знаешь, Пашенька, я давно хотела написать тебе радостное письмо. Думала, что так и не смогу. Смерть папы, бабушки, Валечки. Казалось, ничего в жизни не обрадует меня, кроме встречи с тобой, а сегодня был день чудес, радостных, нежданных.
Поверишь, я была на праздновании дня рождения Пушкина! Музей был закрыт с начала войны… И, вдруг получаю розовенький листочек – приглашение в музей!
Пришло восемь человек из близлежащих домов. Выступали Вс. Вишневский, В. Инбер и Николай Тихонов. С какой пронзающей душу верой Вишневский сказал: «Голод уйдет! Поверьте, мы победим!». В. Инбер читала «Памяти Пушкина». На бюсте Пушкина был венок, настоящий, из живых цветов. А я вспоминала, как малышом ты потерялся в музее, и я с трудом отыскала тебя у этого самого бюста. Ты тогда сказал: «Я с каменным дядей гулял!». Помнишь? Знаешь, сынок, нас было 8 человек. Всего. Но мы были в центре Вечности… и Бессмертия. Жизнь будет! Она бесконечна...
Дом Пушкина не пострадал. Бомба упала в Мойку и не взорвалась! Есть в мире места неприкасаемые, хранимые свыше!
Я, Пашенька, пока не очень хорошо хожу (только не волнуйся – ничего серьезного), а из дома Пушкина пошла (первый раз) на Стрелку. Силы появились! А день, какой сегодня чудесный! Солнце! Нежная зелень деревьев!
Ах, какое чудо! На набережной разрыхлили газон для цветов! Господи, скоро я увижу цветы.
У нас мальчишки снова стали драться. Не из-за еды, а по своим мальчишеским делам.
Мы с твоей Лелей дома всё сожгли, даже паркет, но твою комнату не тронули.
Леля давно мне дочь. У меня – никого. У нее – тоже. Один свет на двоих – твое возвращение. Без нее, моего ангела-хранителя, я эту зиму не пережила бы. Теперь-то точно доживу и внуков понянчу… Не выдавай меня, сынок, – Леля рассердится. Но в такой особый счастливый день проболтаюсь. У каждого ленинградца есть сумочка, баульчик с самым ценным, с которым не расстаются. А знаешь, что у Лели в сумочке, кроме документов и карточек? Не догадаешься! – Узелок со свадебным платьем и туфельками, которые ты ей купил! Голодала, а на хлеб не поменяла. Знает, девочка, что наденет свой свадебный наряд! Волшебная наша девочка!
Видишь, сынок, получилось! У меня радостное письмо.
Будем жить, Павлик, уже втроем. И внуки у меня будут. Красивые и добрые, как ты и Леля!
Мне кажется, что прожитый сегодня счастливый день – Божье знамение. Твоя мама».
Вера Алексеевна Вечерская умерла через два дня после написания письма. О её смерти Павел узнал через полгода. Радостное письмо матери хранил всю войну в кармане гимнастерки вместе с фотографией Лели. Павел вернулся, а Леля выжила. У них самих есть уже и внуки, и правнуки...